|
|
|
«Неадекват» Сквозь замерзшее стекло на робко заглянувшего «вовнутрь» пахнуло теплой волной жизни, мягко разлившейся по заледеневшим каналам души. Доверие, вера, надежда, как-то незаметно вытесненные обстоятельствами, вновь напомнили о своем существовании желанием жить и любить, - чувствовать. Денег на входной билет хватило, хотя и пришлось договариваться об оплате частями. И желающему войти открылся новый неведомый мир! Споткнувшись непослушными замерзшими ногами о невысокий порожек, и нашумев своим падением на пол, он смущенно извинился перед всеми обернувшимися, но поспешил подняться и замер, не решаясь присоединиться к уверенно двигавшимся по залу людям. «Не как все», - мелькнуло в глазах, где-то улыбнувшихся, где-то решивших понаблюдать: «Что будет дальше?» Одежда, пригодная для обстоятельств, в которых странник жил, не соответствовала окружению. Она сковывала его движения и смущала его. Однако скинуть ее и остаться нагим посреди красиво одетых, он не мог тоже, поэтому смущался все сильнее своего неуместного вида. Но еще хуже было с его манерами: они явно выдавали в нем чужака, привыкшего к совершенно иному образу жизни, более напоминавшему выживание. Странник тушевался, смущался и ошибался тем чаще, чем настойчивее старался освоить принятые в этом, новом для него, обществе, правила. Ситуация требовала изменения привычек, которые, служа ему верой и правдою долгие годы, выработанные как жизненно необходимые, никак не могли себя изменить мгновенно. Стремясь соответствовать новым требованиям, он смеялся над самим собой вместе со всеми, и тихо плакал, отвернувшись к стене над своей прошлой жизнью, в которой всего этого не было, радуясь, что теперь он наконец-то нашел то, что так долго искал, и оно теперь есть! Насмелившись, он рискнул наконец-то, выкинуть свою старенькую одежонку за дверь, уверившись, что теперь непременно выберет себе новую, более соответствующую иному образу жизни, теперь уже именно жизни. Одежонка улетела, прощально взмахнув рукавами, он вздохнул весело и свободно, улыбнулся, и смело устремил свой взгляд к новому! «Ты не такой!» - уткнулся в него взгляд. «Да, потому что я жил снаружи, а там другие условия. Там ветер и снег, и нет огонька, чтоб погреться. Но теперь я стану «таким», потому что я – «внутри», и мне тепло и уютно!» «Пошел вон!» Дверь распахнулась. Странника подвели к ней вплотную и резко толкнули. «А как же я теперь без одежды? Я ведь свою старую уже выкинул, потому что поверил, что с вами мне нужен другой наряд…. Но он еще не готов…» - Споткнувшись опять о порожек, вскрикнул он от боли. Острые камни дороги, на которой он вновь оказался, ранили его босые теперь ноги гораздо сильнее. А холодные порывы ветра, не щадили открытое теперь тело, прикрываемое когда-то старыми, но проверенными одеждами. Стукнувшись в дверь раз, другой, он дернул было ее на себя, вложив в этот рывок всю боль надежды, умирающей вновь, но дверь не открыли. Разыскав свои старые рваные тряпки, которые и раньше казались ему годными только для выживания, но не для жизни, он напялил их на себя, чтобы хоть как-то согреться, глотая слезы, крупно дрожа от леденящего пронизывающего душу холода, и заглянул в окно. Сквозь замерзшее стекло было видно, как тепло и уютно внутри, как там весело и свободно, как интересно. «Смотрите! Смотрите! Вот он - какой неправильный и ненормальный!» - Ткнули на него пальцем изнутри. «Видите, на нем одежда неправильная, и он даже сейчас так одет!»
|
